в чем заключается диалектика свободы и ответственности личности

Свобода невозможна без ответственности человека перед самим собой и другими людьми, перед обществом и государством. Ответственность — неизбежная цена свободы и воздаяние за нее.

В понимании свободы можно выделить три важных момента:

— овладение законами природы, общества и мышления как основание свободы;

-возможность человека самому, без принуждения или повеления, принимать решения, осуществлять выбор целей и средств и достигать их не в ущерб себе и обществу;

-способность и возможность независимо от других людей и обстоятельств осуществлять свою активность по удовлетворению интересов, ответственно соотнося их с интересами общества.

Ответственность личности имеет две стороны:

1) внешнюю — как возможность применить к личности определенные общественные санкции: личность ответственна перед обществом, государством, другими людьми при соблюдении возложенных на личность обязанностей, она несет моральную и правовую ответственность;

2) внутреннюю — как ответственность личности перед собой: развитие чувства долга и совести человека, его способность осуществлять самоконтроль и самоуправление.

Главные средства внутренней ответственности — совесть и честь человека. Совесть — это внутренний «судья», гарант подлинной свободы и независимости личности. Честь человека выражает меру осознания своего достоинства.

Выделяют несколько моделей свободных взаимоотношений личности и общества:

1) модель борьбы за свободу, когда человек вступает в открытый и часто непримиримый конфликт с обществом, добиваясь своих целей любой ценой; но это трудный и опасный путь, чреватый тем, что человек может одностороннее воспринимать условия своей жизни и общественные отношения, ибо борясь за свободу, он оказывается в еще худшем рабстве;

2) модель «бегства от мира», когда человек не в силах обрести свободу среди людей, уходит от общества в монастырь, в скит, в одиночество, в себя и в свой «мир», чтобы там найти способы свободной самореализации;

3) модель адаптации человека к миру, когда, жертвуя чем-то в стремлении обрести свободу, идя на добровольное, но нежелаемое подчинение, личность обретает новый уровень свободы.

Для очень многих людей свобода является фундаментальной ценностью, но она присуща далеко не всем современным культурам. Свобода имеет свои пределы и границы проявления. Это не вседозволенность или анархия, а порядок в обществе и духовном мире человека.

В противном случае свобода обретет негативную форму, проявляясь в разрушительных (деструктивных) действиях человека.

Вот почему всегда важны вопросы: свобода для чего или для кого, для каких целей? Границами свободы должна быть свобода другого человека, социальной группы и общества в целом, а также окружающая природа как естественная основа существования человека и общества. Свобода для себя должна, следовательно, предполагать и свободу для каждого другого.

Сущность и содержание свободы более четко выявляются в сопоставлении с ответственностью. Ответственность является не отрицанием свободы, а ее естественным дополнением и условием.

Ответственность — это категория, отражающая объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью, коллективом, обществом с точки зрения сознательного осуществления предъявляемых ими взаимных требований.

Свобода и ответственность личности. Соотношение свободы, обязанностей и прав в гражданско-правовом обществе

⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 28Следующая ⇒

В этой связи целесообразно обратиться к проблеме свободы личности – одной из ключевых философских проблем, которая на протяжении многих веков занимала умы мыслителей, выступая предметом размышлений и рационалистов, и экзистенциалистов, и религиозных философов, и марксистов и других философов. Отсюда и чрезвычайно широкий диапазон трактовок данной категории: от полного отрицания самой возможности свободного выбора (бихевиоризм, фатализм) до «бегства от свободы» (Э. Фромм). Свобода – это философская категория, характеризующая глубинную сущность человека и его существование, связанная с возможностью личности независимо мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями, желаниями, интересами, идентичностью, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения.

Свобода в ряду человеческих сущностных сил занимает особое место, поскольку, без нее невозможна реализация не только собственных способностей человека, но и достижения поставленных целей. Потребность в свободе имманентна любому виду деятельности человека, связана с сутью природы человека как существа, свободно делающего выбор между различными альтернативами.

Современный человек стремится к свободе, эта ценность санкционирована нашей культурой как фундаментальная. Порой, отрицая свободу на практике, западная цивилизация в мысли целиком ориентирована на нее. По словам русского философа Н.

Бердяева (1874-1948), человек полюбил свободу больше, чем он любил ее прежде, и требует свободы с необычайной настойчивостью, он не выносит уже внешнего и внутреннего насилия над своим творческим инстинктом. Уклониться от свободы в принципе человек может, но, отказываясь от одного, он, хочет того или нет, выбирает другое, отказываясь от другого, выбирает третье и т.д.

В этом смысле наиболее адекватно сущность человека определена венгерским философом Д. Лукачем (1885-1971) как «существа выбирающего». Вне альтернатив и целеполагания человека быть не может.

На протяжении всей жизни человек постоянно оказывается перед необходимостью выбора.

Жизнедеятельность человека уникальна тем, что протекает во всех сферах общественного и индивидуального бытия, в соответствии с чем категория свободы обнаруживает различные грани, проявляясь то как свобода слова, то как свобода творчества, то как свобода личности, то как свобода совести и т.д. Иными словами, поливариативность и многогранность общественных отношений обусловливают многообразие видов свободы и форм ее проявления.

В философии существует ряд подходов к проблеме свободы. Так, в рамках детерминистской философии свобода понимается как действие в соответствии со знанием необходимости и определяется как высшая форма детерминации и самоорганизации материи, проявляющая себя на социальном уровне ее движения. По словам Б.

Спинозы (1632-1677), свободной может быть только такая вещь, которая существует и действует из одной только необходимости своей природы; а принуждением является то, что чем-нибудь детерминируется к существованию и к действию тем или другим определенным образом; свободна только та субстанция, которая является причиной самой себя, все остальное в мире, в том числе и человек, ограничены в своей свободе. Таким образом, Б. Спиноза противопоставляет свободу не необходимости, а принуждению. По мнению философа, свобода как раз и есть познанная необходимость[1]. Согласно мнению философов-просветителей, свобода связана со способностью человека действовать в согласии с законами разума. По утверждению Ш. Монтескье (1689-1755), для того, чтобы пользоваться свободой, нужно, чтобы каждый мог творить то, что он думает.

Фатализм, абсолютизируя необходимость, фактически отвергает свободу и ставит человека в полную зависимость от природной или социальной необходимости.

Фатализм предопределяет изначально весь ход жизни человека и его поступки, объясняя предопределенность жизни и смерти судьбой (стоицизм), волей Бога (теология), детерминизмом замкнутой системы (натурализм, социоцентризм, психологизм), где каждое последующее событие жестко связанно с предыдущим.

В фатализме не остается места для свободного выбора, так как человек «освобождается» от ответственности (как необходимой меры свободы), которая семантически перемещается в смысловое поле трансцендентных (независящих от реальной жизни человека и общества), абстрактных идей судьбы, бога, физической необходимости.

Примером тому может служить выдержка из книги известного французского философа П. Гольбаха (1723-1789) «Система природы», гласящая, что даже в вихре пыли, поднятом бурным ветром, нет ни одной молекулы, которая расположена случайно, а каждый поворот молекулы строго необходим.

Точно так же деятельная природа указывает человеку каждую точку линии, которую он должен описать на Земле[2]. Еще одно фаталистическое определение свободы дает немецкий философ Л. Бюхнер (1824-1899), определяя ее (свободу) как свободу человека со связанными руками, свободу птицы в клетке.

Индетерминизм, в пику фаталистическому детерминизму, абсолютизирует свободу воли человека в обществе и господство случайности в природной и социальной реальности. Особый, недетерминистский, взгляд на проблему свободы представлен в философии Н.

Бердяева (1874-1948), который утверждал, что объединять на каких-либо основаниях свободу и необходимость (природную или социальную) неприемлемо. Свобода не укоренена в бытии, она сама наряду с бытием выступает основой всего существующего.

Свободу также нельзя отождествлять с выбором, так как выбор – это лишь один из моментов свободы. Н. Бердяев определял свободу как внутреннюю творческую энергию человека[3].

Долгое время достаточно популярной была трактовка свободы, сформулированная в рамках марксизма.

Проблему свободы марксисты анализировали сквозь призму общественных отношений, вне личностного контекста и рассматривали главным образом в ее массовидном, социально-историческом плане – как соотношение свободы и необходимости в жизни больших масс людей в течение длительного исторического периода.

Таким образом, сама собой выпадала проблема специфики свободного деяния отдельно взятой личности, ежедневно стоящей перед проблемой выбора; индивидуальное сводилось к социальному.

Человек, согласно марксизму, должен рассматриваться как совокупность общественных отношений, как элемент производительных сил, как представитель тех или иных классов, как продукт антропосоциогенеза и т.д., а осмысление проблем отдельной личности, ее индивидуальной свободы, остается за рамками предмета социальной философии (теории общества и общественного развития, а не каких-либо индивидуальных форм социального бытия).

Тема свободы в философии экзистенциализма является центральной. Такие выдающиеся экзистенциалисты, как К. Ясперс (1883-1969), М. Хайдеггер (1889-1976), Ж. П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960) внесли наиболее существенный вклад в разработку проблематики внутренней свободы.

Согласно экзистенциалистам, свобода – это фундаментальная характеристика экзистенции (человеческого существования), а свободный выбор – это выбор, сделанный в полном соответствии с внутренней правдивостью индивида, то есть не вступающий в противоречие с его внутренними убеждениями, честностью, искренностью.

Вместе с тем известно, что свободный выбор, свободные поступки человека могут быть не только положительными, но и отрицательными. Примером тому может быть стремление достижения цели любыми путями, порой за счет ущемления интересов других людей и здесь справедливо встает вопрос о нравственной оценке того или иного выбора.

В условиях отчуждения, социального принуждения и обезличивания человека существуют противоречия между нравственными идеалами и действительностью, проявляются «конспирация», скрытность людей. Возникают различного рода деформации внутренней свободы, ложные формы самоутверждения.

Иллюзорный тип выбора обусловливается в конечном счете не прихотью индивида, а определенными социальными условиями, которые сплошь и рядом ограничивают его внутренний мир, свободу узкими рамками саморефлексии и иллюзий на свой собственный счет: человек чувствует себя как бы действительно свободным в отличие от его реального положения в обществе, где его личность не имеет возможности для самовыражения. Таким образом формируется личность, отличающая себя от своего реального положения лишь в сознании, наслаждающаяся мыслью о своей внутренней независимости.

Ж. П. Сартр (1905-1980) утверждал, что свобода есть безосновность, возведенная в ранг цели, противоположностью свободы является фатум, судьба. Бытие человека случайно, он заброшен в мир, в то место и время, которых не выбирал. И в этой ситуации безосновности главным выбором становится способ самореализации.

Ничто не может указать человеку, как действовать, в мире нет знамений и предписаний, человек абсолютно свободен. Человек сам выбирает, каким ему быть, что делать, сам выбирает идеалы и ценности, сам формирует свою личность. Но, свобода сопряжена с ответственностью. Выбирая ценности, человек тем самым утверждает их в качестве всеобщих. Отсюда вытекает тревога за будущее человечества. По словам Ж.

П. Сартра, человек сам себя выбирает и носит в себе последствия своей свободы.

Другой философ-экзистенциалист А. Камю (1913-1960) утверждал, что человек свободен независимо от реальных возможностей осуществления его желаний. Человек свободен даже тогда, когда не чувствует себя свободным или не хочет таковым быть.

Свобода – это величайшая ценность человечества и вместе с тем это нелегкое бремя, так как свобода выбора, принятие решения связаны с постоянным риском и личной ответственностью. Быть свободным значительно труднее, чем быть рабом, конформистом, равнодушным приспособленцем, поэтому далеко не все хотят быть свободными. К.

Ясперс (1883-1969), характеризуя современность, указывал, что характерной чертой нашего времени является всеобщая жажда свободы, хотя, многие, не перенося ее, стремятся туда, где во имя свободы освобождаются от нее. Э. Фромм (1900-1980) в книге «Бегство от свободы» описал, как человек может забыть о свободе и даже бежать от нее.

Свобода налагает определенные обязательства, она сопряжена с трудностями и одиночеством, поэтому человек часто не хочет быть свободным. Бегство от свободы выражается в том, что современный человек действует ради успеха, власти, денег, но только не ради самого себя и своей свободы. Он бежит от свободы в царство суррогатов, а его подлинная личность заменяется псевдоличностью.

Свобода реализуется через выбор, но выбор – лишь предпосылка свободы. Выбирая суррогаты, человек не обретает свободы, но, напротив, удаляется от нее.

В условиях современного общества, охваченного социальными и духовно-нравственными противоречиями, стандартизацией и унификацией, проявлением негативных последствий технического прогресса, наблюдается тенденция массовизации культуры, «омассовления» человека, его обезличивания, растворения в массе других, потери индивидуальной самобытности. Оказываясь в толпе, индивид зачастую делает то, что никогда бы в одиночку не сделала. Его как всех «участников» толпы охватывает экстатическое состояние. К. Ясперс (1883-1969), исследуя феномен толпы, отметил такие значимые ее характеристики, как импульсивность, внушаемость, нетерпимость, непостоянство. По мнению философа, масса «может все растоптать, не терпит величия, она имеет тенденцию так воспитывать людей, чтобы они стали муравьями»[4]; она обусловливает всеобщее нивелирование и господство посредственностей.

М. Хайдеггер (1889-1976) считал, что тенденция к усреднению и нивелированию проявляется не только в массе, но и вообще во всяком совместном пребывании людей, повседневном существовании совместно с другими людьми. Для обозначения данного феномена М.

Хайдеггер вводит понятие «Man», придав ему фундаментально-онтологическое значение. Пребывание друг возле друга полностью растворяет собственное существование в способе бытия «других», так что другие еще более меркнут в своем различии и определенности.

В этой неразличимости и неопределенности разворачивает Man свою подлинную диктатуру.

Мы наслаждаемся и развлекаемся так, как наслаждаются другие; мы читаем, строим, высказываем суждения о литературе и искусстве так, как смотрят и высказывают суждения другие; мы возмущаемся тем, чем возмущаются другие[5].

Современность выдвигает новые требования к индивиду. В условиях, когда качество человека является движущей силой общественного прогресса, востребована свободная, инициативная, креативная личность. Общество не нуждается в «одномерных» индивидах, востребованы яркие индивидуальности. Как отмечает профессор А.

Масливченко, в настоящее время действительно актуальна потребность в «выборе себя», выработке собственной, самостоятельной, независимой от внешнего давления позиции – путем самовоспитания, самосовершенствования и самоутверждения. Пользуясь опытом других и вырабатывая свой собственный, человек призван изо дня в день воспитывать, облагораживать самого себя.

Растет потребность в создании условий для преодоления сознательной и бессознательной «конспирации», скрытности людей, когда люди будут совершать поступки не только в соответствии с «внешне» установленными правилами, но и в полном соответствии со своей собственной совестью.

Соблюдение социальных и нравственных норм должно обусловливаться не только осознанием общественного долга, но и внутренней потребностью и убежденностью каждого индивида[6].

В современном научно-философском мировоззрении свобода и ответственность наличествуют только в детерминированном мире, где существуют объективная причинная обусловленность.

Принимая решение и действуя с опорой на знание объективной необходимости, человек способен одновременно формировать в себе чувство ответственности перед обществом за свои поступки.

Ответственность (как мера свободы) и зависимость личности (несвобода, бегство от свободы, лишение свободы) обусловлены уровнем развития общественного сознания, уровнем социальных отношений, существующими социальными отношениями, уровнем толерантности и демократизации общества.

В тоталитарных социальных системах низкий уровень свободы и ответственности обусловлен высоким уровнем зависимости личности от внешних репрессивных форм управления: диктаторов, авторитарно-тоталитарных государств, антигуманных идеологий и др.

Проблема свободы личности связана с проблемой необходимости как моральной и правовой ответственности человека за свои поступки. Если человек силой принужден совершить тот или иной поступок, то он не может нести за него моральной или правовой ответственности. Примером такого поступка является убийство насильника в порядке самообороны.

Свободное действие человека всегда предполагает его ответственность перед обществом за свой поступок. Свобода и ответственность – это две стороны сознательной человеческой деятельности.

Свобода есть возможность осуществления целеполагающей деятельности, способность действовать ради избранной цели, и реализуется свобода тем полнее, чем полнее знание объективных условий, чем больше избранная цель и средства ее достижения соответствуют объективным условиям и закономерным тенденциям развития действительности.

Ответственность – необходимость выбора эффективного и гуманного способа действия, необходимость активной деятельности для осуществления этой цели. Свобода личности порождает ответственность, ответственность направляет свободу.

Свобода личности неотделима от свободы общества.

Условия общественной жизни создают для человека многообразие целей, набор возможностей и средств их реализации: чем полнее оцениваются человеком действительные возможности и средства общественного развития, тем свободнее он в своем выборе и действиях, тем больший простор открывается перед ним для выдвижения целей и нахождения необходимых средств, предоставляемых обществом в его распоряжение, тем значительнее перспективы творческого созидания нового и личной свободы. Детерминация социальных явлений и социальная необходимость отражаются в сознании человека в виде логической, мировоззренческой и психологической необходимости, связывающей философские идеи, социальные образы и глубинные представления о смысле и ценности жизни.

5. Человек как личность: свобода и ответственность

Ставя перед собой и отвечая на вопрос – в чем состоит нравственность человека и какое отношение она имеет к миру ценностей, Гартман обосновывает вывод, что нравственность не заключается в ценностях как таковых. «Она есть реальная человеческая жизнь, исполнение ценностей в человеке.

Но так как это исполнение, в свою очередь, может заключаться в одном лишь поведении человека, то наряду с вопросом о ценностях на передний план выходит новый вопрос о том, какая инстанция в человеке определяет его поведение по отношению к ценностям» (там же, с.547).

Эту инстанцию он отождествляет с той, которую традиционно определяют как «личность» человека.

В своей трактовке категории личности Гартман исходит из убеждения, что личностное существо можно охарактеризовать только исходя из «этического феномена».

Раскрытию сущности феномена этического в жизни человека в конечном итоге и посвящена его «Этика».

А его подробный и скрупулезный анализ «царства ценностей» стал лишь предпосылкой постановки проблемы возможности свободы человека в «реальном», каузально (причинно-следственно) обусловленном мире.

Этические ценности, нравственное сознание, ценностное чувство, позволяющее различать «добро» и «зло» в их разных проявлениях – все это феномены, характеризующие человека как личность.

Первая и основная особенность «личностности» человека – в отношениях личности с царством ценностей. Речь идет, прежде всего, о представленности индивидуальной личности в самом царстве ценностей – «ценности личностности».

Причем, в этом случае, это не одна-единственная ценность, а трудно обозримое их многообразие. Где каждая такая индивидуальная «ценность личностности» состоит из множества ценностных компонентов, которые суть всеобщие ценности.

Их сочетание определяет своеобразный «индивидуальный этос» человека. «Во всякой нравственности всеобщие ценности представляют собой основу, и в этом смысле безусловно предшествуют.

Лишь на них может быть выстроена высокодифференцированная личностность, обладающая действительной ценностью» (там же, с.479).

Ценностная детерминация человека как индивида лишь «проходит через него» не встречая никакого сопротивления, и он лишь ее проводник. В то время как «первый момент личности заключен в том, что ценности не принуждают субъекта; но, даже если они увидены, предъявляют ему только лишь требование, оставляя, фактически, свободу действий.

Именно это называется нравственной свободой. Личностное существо есть существо «свободное». Оно имеет собственный принцип, свою собственную автономию – наряду с автономией природы и автономией ценностей в нем» (там же, с.228).

Обратной стороной автономии личности и ее свободы является ответственность за совершенные действия и ее вина в случае их неудачи.

Такое представление о личности как о «субъекте» свободном и ответственном подразумевало необходимость давать ответы на такие вопросы как, что есть свобода человека, как она возможна в реальном мире, существует ли подлинная свобода личности, перед кем или чем человек несет ответственность и оказывается виновным или не виновным?

Смысл соотнесенности личности с ценностями состоит для Гартмана в том, что она является субъектом (автором) исполнения или нарушения ценностей. Т.е. только от нее зависит, будет ли реализована конкретная ценность «здесь и теперь» – солжет ли человек или скажет правду, оправдает ли доверие или обманет.

Свобода есть там, где человек может поступить так или иначе, и только в этом случае можно говорить о его ответственности и вине. Т.е. свобода – основное условие самого существования нравственных феноменов.

Без свободы нет нравственного бытия человека, без нее его поведение не может быть ни нравственно ценным, ни контрценным, как и сам он добрым или злым.

Но не является ли эта свобода иллюзорной, завуалированной необходимостью как на этом неоднократно настаивали представители скептицизма?

Тем самым вопрос о свободе оказывается самым важным вопросом этики, без решения которого смысл и содержание этических учений лишаются своего основания. И Гартман рассматривает разные варианты решения этого вопроса, который известен в истории философии как проблема свободы воли и приходит к выводу, что все они оказались нереалистичными.

Он отказывается от традиционного различения и противопоставления «внешней» и «внутренней» свободы как не имеющего значения, и, вслед за И.

Кантом, от понятия свободы «в негативном понимании», полагая, что антиномии, с которым связано понятие свободы воли, можно разрешить только в том случае, если отказаться от абсолютизации противоположности категорий свободы и детерминации.

Его собственный взгляд на смысл позитивной свободы заключается в том, что «человек не является независимым от ситуации, обстоятельств, он учитывает их. Но это не значит, будто он – раб ситуации. Внутренней ситуацией, так же как и внешней, он может овладеть, подходя к ней творчески.

Его свобода, таким образом, заключается только в том, что наряду с ситуацией он имеет в себе еще и другие детерминанты, которые он самостоятельно привносит во внутреннюю ситуацию, действует, перебирая все варианты альтернативы, перед которой он оказывается поставлен как внутренне, так и внешне» (там же, с.564).

Свобода невозможна в мире, где господствует лишь один тип детерминации явлений, будь то детерминация каузальная (причинно-следственная) или финальная (телеологическая).

И отождествление свободы с индетерминизмом не является в этом случае реальным разрешением проблемы существования свободы[2]. Поэтому Гартман отрицает «монизм» детерминации.

Его фундаментальное онтологическое полагание состоит в признании существования в мире многих типов детерминации и каждый высший в сравнении с низшим всегда имеет характер избытка детерминации и тем самым, свободен «в позитивном понимании».

Предлагаемое Гартманом решение проблемы существования свободы состоит в истолковании свободы как отношения более высокой к более низкой форме детерминации явлений, сосуществующих в реальном мире и распространяющихся на одно и то же реальное событие. Понятие свободы он связывает не только с жизненным миром человека. Для него это отношение во всеобщей космологии многослойного мира, в котором каждому слою соответствует свой собственный категориальный комплекс, с собственным типом детерминации.

Это натуралистическая онтология иерархического мира, в котором наслоение типов детерминации отвечает «основному категориальному закону» – более низкие типы детерминации повторяются в более высоких, выступают на правах их «материи».

«Потому не бывает никакой личностности и никакой телеологии без сознания, никакого сознания – без органической жизни, никакой органической жизни – без причинно-следственного строения природы (механизма в широком смысле), никакой каузальной механики – без математической закономерности, никакой математической закономерности – без онтологически первичных основных отношений» (там же, с.591).

Другими словами, свобода «в позитивном понимании» не достояние лишь человеческого существования, а присуща всем онтологическим слоям бытия (своего полнообъемного выражения она достигает в наивысшем слое).

И нравственная свобода человека оказывается здесь только частным случаем такой категориальной свободы.

Поэтому человек проявляет себя как личность, по Гартману, когда он свободен не только по отношению к каузальной структуре действительности, но и относительно долженствования идеального бытия царства ценностей, когда он обладает автономией по отношению к ним[3].

В свете так понимаемой свободы он рассматривал такие личностные феномены как самоопределение, ответственность, вменяемость, заслуга, вина и т.п. в качестве характерных проявлений нравственной жизни.

В конкретизации принятия на себя ответственности и вменения выступают такие «основные этические навыки личности» как способности человека давать обещания, брать на себя обязательства, заключать договоры, ручаться за себя самого, отвечать за что-то своей собственной личностью.

И «чем больше способность личности к такому принятию на себя ответственности и к такому ручательству, тем больше, очевидно, ее нравственная потенция, удельный вес ее человечности» (там же, с.628).

Основной вывод Гартмана из анализа различных проявлений нравственной жизни (личностных качеств и навыков) состоит в том, что они реальны только в условиях свободы самоутверждения (самоопределения) человека, и при отсутствии ее теряют всякий смысл.

При этом, он всегда начинает свои рассуждения с нравственных «феноменов» как самоочевидных фактов сознания и стремится утвердить их реальное бытие. Это утверждение их в-себе-бытии он, так или иначе, вынужден признавать в качестве убедительных и достоверных, но гипотез.

Едва ли не единственным исключением для него является реальность вины. «Здесь налицо факт нравственной жизни, который переворачивает всякую естественную склонность человека. Так возможность субъективного искажения феномена здесь окончательно отпадает.

Никто не станет взваливать на себя вину, пока он может этого как-нибудь избежать, например, пока он может себе сказать, что дело не так уж скверно, или что не он является инициатором. Виновный берет на себя бремя вины против своей воли. Что уже глубоко отличается от феномена ответственности.

Ведь существует радость ответственности, даже подлинный энтузиазм ответственности! Но радость или энтузиазм виновности есть абсурд» (там же, с.635).

Каков же источник расхождения долженствования и бытия, нуждающийся в свободе личности? Если Кант усматривал его в противоположности «долга и склонности», то у Гартмана «ценности уже между собой обнаруживают известный антагонизм, который может обостриться до резкой антиномичности» (там же, с.649).

Общий вывод Гартмана из его трактовки решения проблемы свободы воли состоял в том, что наряду с двумя принципами детерминации (каузальным и финальным) существует и третий – личностный, коренящийся в свободе воли.

И этот тип детерминации присущ личности человека, имеет индивидуальный характер и является проявлением высшей ценности в ценностном царстве. «Обесценивание индивидуального есть ужасное ценностное заблуждение человека.

В действительности дело обстоит наоборот: индивидуальное — это не унижение, не падение, не компромисс, но именно подъем, рост, восхождение к более высокой форме, да и прямо к более высокой и структурно превосходящей ценности.

Поэтому крах, происходящий здесь со всеобщими ценностями, и не является крахом ценностей вообще, он постигает лишь права более высокой ценности (там же, с.645).

Сам Гартман не считал, что тем самым он разрешил проблему свободу воли, которая, как и всякая метафизическая проблема не имеет, с его точки зрения, сугубо рационального решения и подробно обсуждал те антиномии, которые его интерпретация неизбежно порождает. Он претендовал лишь на то, что доказал – «свобода нравственной личности, во-первых, этически необходима и, во-вторых, онтологически возможна» (там же с.679).

[1] В психологии этому понятию гартмановской этики в определенной степени коррелятивно понятие «идеального Я».

[2] «Индетерминизм, к помощи которого всегда прибегают, чтобы иметь возможность спасти нравственную свободу, оказался не только метафизически ложным, но и лишним.

Выяснилось, что каузальный детерминизм, которого больше всего опасались, совершенно неопасен; финальный же детерминизм, который дольше всего господствовал в философских теориях, и который считали безобидным, есть подлинное зло, уничтожающее человеческую свободу» (Гартман 2002, с.579).

[3] Гартман посвятил немало страниц своей «Этики» обсуждению следствий и антиномий, связанных с подобным представлением о личности и свободе ее воли.

Личность: свобода и ответственность (стр. 1 из 2)

по курсу «Естествознание»

по теме: «Личность: свобода и ответственность»

Раскрывая содержания тех процессов и явлений, которые связаны с бытием человека, общественные науки, особенно психология и философия, активно используют понятия «индивид», «индивидуальность», «личность».

Среди них «человек» — наиболее абстрактная (общая) категория. Она указывает на основные характеристики человека, как существа, отличного от других живых существ. Будучи общей категорией, она неизбежно требует конкретизации.

Данную функцию и выполняют обозначенные выше категории,— индивид, индивидуальность, личность.

Понятие «индивид» впервые использовал в своих сочинениях древнеримский политик и оратор Цицерон. Так он перевел с греческого слово: «атом». Науки, изучающие явления человеческого сознания, поведения, деятельности и общения, интересуются в основном типическим, общим.

Для них важно открыть законы, по которым развивается человек в системе общественных отношений, им необходимо выяснить закономерности развития и изменения психики или форм поведения человека. При всей изменчивости или неповторимости человеческой индивидуальности решить эти проблемы все же удается.

Выявляя типическое в человеке, наука отвлекается от конкретных людей (Ивана или Петра), используя при этом такую категорию, как «индивид». Поэтому «индивид» безличен, он понимается, как правило, лишь в качестве носителя типических, общих социальных черт.

Можно встретить такие выражения: «деятельность индивида», «сознание индивида», «социально-психологические особенности индивида» и т. д. В них под индивидом как раз и понимается некая единичность, абстрактный человек — представитель рода, коллектива, эпохи, т. е. представитель некоторого социального целого.

Теперь попробуем разобраться в содержании категорий «индивидуальность» и «личность». В философской и психологической литературе эти близкие по смыслу категории иногда употребляются как однозначные, иногда как различные. Думается, что индивидуальность и личность отражают все же разные стороны того, что может называться «общественно значимыми качествами человека».

Это различие улавливается уже в обыденной речи. Мы склонны, например, соотносить слово «индивидуальность» с такими элитами, как «яркая», «оригинальная», «независимая», «творческая». О личности же чаще говорят «сильная», «независимая», «энергичная». Таким образом, в индивидуальности мы ценим ее самобытность, а в личности — скорее самостоятельность и независимость.

Итак, под индивидуальностью понимается прежде все это тот комплекс черт, которые отражают специфическое, особенное, отличающее одного человека от другого. Эта категория по своему содержанию противоположна по отношению к «среднетипичному». Она указывает на своеобразие социально значимых качеств и на их неповторимое гармоничное сочетание.

Строго говоря, каждый человек неповторим, индивидуален по своим физиологическим и психическим показателям.

Каждым обладают своими неповторимыми потенциалом, возможностями, однако этого еще недостаточно, чтобы называться развитой индивидуальностью. Степень развития индивидуальных качеств у каждого человека своя.

К тому же наличие потенциальных возможностей и способностей еще не показатель ставшей индивидуальности.

Понятие личности имеет смысл лишь в системе общественных отношений, где только и можно говорить о социальной роли, ее значимости и оценке со стороны других людей или всего общества.

При этом выполняемая социальная роль оценивается не столько с точки зрения ее оригинальности или неповторимости, сколько со стороны ее общественной необходимости, значимости, самостоятельности.

Можно сказать, что личность в подлинном смысле слова всегда сосредоточивает в себе некоторый узел проблем, которые переживаются, познаются и реализуются индивидуально, но остаются при этом проблемами общественными.

Личность — это воплощение некоего общественного характера, индивидуального и, вместе с тем, типического, общественного. Личность проявляет себя как общественный фактор, который заметен другим, с которым нельзя не считаться. Личность, таким образом, может определяться как индивидуально- и общественно-значимое явление.

2. Социализация индивида

Формирование личности происходит в процессе социализации.

Социализация — это сложный и многогранный процесс включения человека в социальную практику путем обучения и усвоения им на протяжении всей жизни социальных норм, культурных ценностей, установок и образцов поведения того общества, социальной группы и общности, к которым он принадлежит, и реализации собственной сущности посредством выполнения определенной роли в практической деятельности.

Задача и основная функция социализации состоит в том, чтобы подготовить человека как члена общества, сформировать такого социального человека — личность, которая отвечала бы потребностям данного общества или данной социальной группы.

Социализация человека происходит под воздействием субъективных и объективных факторов, как социально контролируемых и целенаправленных процессов (воспитание, образование, обучение), так и непредусмотренных, спонтанных воздействий на личность.

Изменения, происходящие в личности, являются следствием действия всей совокупности факторов социализации. Факторы обусловливают социальные функции социализации, ибо она выступает важнейшим механизмом воспроизводства личности, обеспечения преемственности в развитии культуры и поддержания бесконфликтного существования и развития общества путем адаптации индивида к социальной среде.

В литературе нередко появляются попытки выявить наиболее адекватный тип личности, в силу чего существует и несколько типологий личности. Так, согласно одной из них к социальным типам личности следует отнести тип «деятеля», тип «мыслителя», тип людей чувств и эмоций и, наконец, людей, сделавших делом своей жизни милосердие (Альберт Швейцер, Анри Дюнан, Мать Тереза).

В основе другой типологии лежит, критическое или некритическое отношение к социальной реальности, в соответствии с которым человек строит модели общественного поведения. Некритический конформистский тип это человек, принимающий действительность, какой она есть.

Такой человек может быть деятельным прагматиком, или отличаться социальной пассивностью, нейтральным отношением к ценностям, «бегством от общества».

Критическое отношение к социальной реальности может порождать такие типы личностного поведения как: нигилист (пренебрежительно относится к настоящему, оценивая его с точки зрения идеализированного будущего или прошлого), реакционер (консерватор, стремящийся сохранить патриархальные ценности, не принимающий новации), революционер (стремится преобразовать действительность), реформатор.

В одном человеке в реальной действительности каждый тип личности не реализуется в чистом виде, однако определенная «типическая» ориентация в индивидуальном потении всегда присутствует и проявляется.

Итак, для характеристики человека в литературе используются такие понятия, как индивид, индивидуальность.

Каждое из них отражает определенную специфику понимания человека, его индивидуального и социального бытия.

3. Свобода и ответственность личности

«Свобода» — одна из основных философских категорий, характеризующих сущность человека и его существование. Свобода — это возможность личности мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, Поэтому стремление к свободе — естественное состояние человека.

Однако решить вопрос о том, что есть свобода, оказалось не так просто. И диапазон понимания этого показался чрезвычайно широк. В категории философии предлагались различные варианты понимания свободы от отрицательной свободы до положительной (свободы «для»), и даже «бегства свободы».

Оказалось также, что то или иное понимание свободы соотносится с такими понятиями, как произвол, воля, необходимость и т. д.

Для человека характерно стремление к так называемой уютной свободе, которая никем и ничем не ограниченна.

Волюнтаризм рассматривает волю в качестве основного принципа жизни человека. Свобода воли означает возможность беспрепятственного внутреннего самоопределения человека в выполнении тех или иных целей и задач.

Волюнтаризм — это признание примата воли над другими проявлениями духовной жизни. Корни волюнтаризма уходят в христианскую догматику, учения Канта, Фихте, Шеллинга Шопенгауэра, Ницше.

Действовать в духе волюнтаризма — значит не считаться с объективными законами бытия, произвольно решать вопросы жизни общества, выдавая свой произвол за высшую мудрость.

Под необходимостью часто понимается предопределение, Божий промысел, судьба, рок. Именно необходимость становится точкой отсчета для всех представителей фатализма, для которого характерно представление о мире как о некоем механизме, работа которого подчиняется объективным, т. е. независимым от сознания человека законам, которые и выступают как необходимость.

Фаталисты, таким образом, напротив предопределяют изначально весь ход жизни человека и его поступки, объясняя это судьбой, волей Бога, детерминизмом, где каждое последующее событие жестко связано с предыдущим. При таком подходе не остается места свободе выбора человека».

В мире господствует жесткая необходимость, предсказуемость основных этапов жизни человека и общества.

В XVIII в. Бенедикт Спиноза стремился разрешит противоречие между свободой и необходимостью. Именно он сформулировал известный тезис «свобода — есть познанная необходимость». Логика его рассуждений сводилась к следующему. В природе все подчинено необходимости, здесь нет свободы (и случайности). Человек — часть природы и, следовательно, также подчинен необходимости.

Однако естественным состоянием человека остается стремление к свободе. Не желая лишать человека состояния свободы, Спиноза утверждал, что свободен человек, только когда познает.

При этом он не может изменить хода событий, но, зная законы действительности, может сорганизовать с ними свою деятельность, тем самым, превратившись из «раба» действительного мира, в его «господина».

Источник