в чем суть психофизиологической проблемы

Постановка психофизиологической проблемы

Методологический модуль

Сущность психофизиологической проблемы

Первое решение этой проблемы определяется как психофизиологический параллелизм (соответствие). Суть его заключается в противопоставлении психики и мозга, то есть психика и мозг признаются как независимые сущности, несвязанные между собой причинно-следственными отношениями.

Решение психофизической проблемы в духе параллелизма внутренне противоречиво: с одной стороны, психическое и физическое признаются двумя разными по своей природе реальностями, с другой — находящимися друг с другом в «одной упряжке», в некотором согласии.

Наряду с этим есть и другие подходы к решению психофизиологической проблемы:

Изучение психофизиологической проблемы имеет давние исторические традиции:

Постановка психофизиологической проблемы

Психофизиологическая проблема появилась в XVII веке, благодаря Р. Декарту, который выдвинул теорию о разделении всего сущего на две субстанции (телесную и духовную). Телесная субстанция имеет проявления, связанные с признаками перемещения в пространстве (дыхания, питания, размножения), а духовная связана с процессами мышления и проявления воли. Р. Декарт полагал, что высшие психические процессы не могут быть прямо выведены из физиологических (телесных) процессов или тем более сведены к ним, поэтому начал искать объяснение тому, как существуют эти две субстанции в человеке. Это объяснение получило название психофизического взаимодействия и определялось Р. Декартом следующим образом: тело влияет на душу, пробуждая в ней страсти в виде чувственных восприятий, эмоций и т. п., а душа, обладая мышлением и волей, воздействует на тело, заставляя его работать и изменять свой ход. Теория Р. Декарта о психофизическом параллелизме дала начало для становления психологии как самостоятельной науки.

Решение психофизической (психофизиологической) проблемы предложил современник Р.Декарта английский философ Томас Гоббс (Hobbes, 1588— 1679). С его точки зрения, человек — одно из природных (естественных) тел, обладающее мышлением и способностью создавать искусственные тела. Однако мышление (являющееся, как и у Р.Декарта, синонимом любого психического процесса вообще), по Т. Гоббсу, производно от телесных процессов, и поэтому его изучение должно сводиться к изучению разнообразных движений тела и в теле. Так, в начале своего главного произведения «Левиафан» Т. Гоббс определял мысль (в том числе ощущение, представление и т.п.) как «призрак» (кажущееся), т.е. как субъективное явление. Объективно, в реальности, существуют лишь определенные телесные движения, имеющие своим истоком какое-либо воздействие внешнего объекта на органы чувств: «Объект действует на глаза, уши и другие части человеческого тела и в зависимости от разнообразия своих действий производит разнообразные призраки. Начало всех призраков есть то, что мы называем ощущением. Все остальное есть производное от него».

Таким образом, Т. Гоббс пытался объяснить возникающий нас образ мира процессами в нашем теле, возникающими на воздействие объекта (т. е. такого же тела) на наши органы однако в этом взаимодействии образ как таковой теряет свою значимость — это всего только «кажимость», лишь переживаемая субъектом. Если довести эту мысль до своего логического конца, окажется, что психическое (отождествляемое с образом) — бесполезный придаток физиологического, оно существует только для субъекта, т.е. психика есть эпифеномен. Точку зрения Т. Гоббса о том, что за любым психическим явлением всегда лежит телесный процесс и именно его в реальности и надо изучать, разделяли значительное число философов и психологов в последующие века. К тому времени психофизическая проблема была уже сведена к психофизиологической.

Так называемые вульгарные материалисты XIX в. — немецкие философы Л.Бюхнер, К.Фогт, Я.Молешотт — утверждали, что мозг выделяет мысль почти так же, как печень — желчь. Из верного положения о том, что никакой психический процесс не может существовать без мозга, был сделан неадекватный вывод о том, что исследовать мысль можно, только изучая мозговые процессы. Логическим следствием этого вывода были попытки ликвидировать психологию как науку, заменив ее физиологией.

Подобные попытки реально предпринимались в нашей стране некоторыми последователями И. П. Павлова в 40 — 50-е гг. XX в. На печально знаменитой «сессии двух академий» — Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР — в 1950 г., посвященной проблемам физиологического учения И.П.Павлова, прямо утверждалось, что область исследования психологии идентична области физиологии высшей нервной деятельности, что нет никаких особых психологических закономерностей, что признание специфики психического есть «замаскированный» вариант дуалистического решения психофизиологической проблемы и т. п.
Изложенный вариант решения психофизической и психофизиологической проблем обычно называется психофизическим параллелизмом, так как он предполагает сосуществование двух реальностей — физической, редуцированной до физиологической (как объективной), и психической (понимаемой как субъективная реальность) — так, как будто они взаимно-однозначно соответствуют друг другу, при этом не пересекаясь: как только случается событие в одной реальности, так тут же случается событие в другой. Однако тот вид психофизического параллелизма, о котором до сих пор шла речь, может быть назван «материалистическим параллелизмом» (есть еще идеалистический вариант психофизического параллелизма), поскольку речь во всех перечисленных выше концепциях шла о том, что субъективная реальность в соотнесении с объективной выступает как зависимое, производное от этой последней.

В истории философии и психологии был и идеалистический вариант психофизического параллелизма. Это, в частности, позиция философа XVII в. Г.В.Лейбница. В его монадологии, весьма сложном философском учении, тело монады есть, в известном смысле, производное от ее духовной (душевной) составляющей.

Согласно Г.Лейбницу, «весь универсум состоит единственно из простых субстанций, или монад, и из их сочетаний. Эти простые субстанции суть то, что в нас именуется духом, а в животных — душой. ». Его позиция противоположна точке зрения Т. Гоббса. Для последнего весь универсум состоит из тел, которые во взаимодействии производят призраки — психические явления; для Г.Лейбница же мир состоит из монад, суть которых — способность к действию, а эта способность присуща лишь духу (душе). В письме Т. Гоббсу от 13 — 22 июля 1670 г. Г.Лейбниц прямо указывает, что подлинное сознание, которое мы наблюдаем в себе, невозможно объяснить только движением тел: «Положение, которым Ты часто пользуешься, — всякий двигатель есть тело, — насколько мне известно, никогда не было доказано». И далее: «Если бы тела были лишены духа, то движение не могло бы быть вечным».

Как же связаны тогда тело и душа в монадологии? Позиция Лейбница схожа с аристотелевским пониманием души как энтелехии (энтелехия – движущая сила) тела, т.е. как принципа организации тела (так, он писал о том, что «душа меняет тело», однако речь идет в буквальном смысле не о соединении (и тем более единстве) души и тела, а о согласии души с органическим телом.
Для объяснения этого согласия Лейбниц вводит принцип предустановленной гармонии: «Душа следует своим собственным законам, тело — также своим, и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, так как они все суть выражения одного и того же универсума». Таким образом, душа и тело — не одно и то же и действуют по своим законам: душа — по законам конечных причин (т.е., например, в соответствии с целью), тело же — по законам причин действующих, или движений, однако ни одно не влияет на другое, находясь друг с другом в гармонии. Тем не менее, как мы видели, в этой гармонии духовное в определенном смысле главенствует над телом, а тело является производным от души.

Б. Спиноза разработал возможное решение психофизиологической проблемы в духе монизма, выдвинув концепцию о том, что нет двух отдельных субстанций, а есть единая природа (Бог), имеющая разные свойства (атрибуты), из чего следует, что сознание и тело — атрибуты природы. Позиция монизма утверждает единство мира в его различных проявлениях (духовного и материального). Так как единая субстанция обладает как атрибутами протяжения, так и мышления, Б. Спиноза сделал вывод, что чем более активен человек в мире, тем более совершенно он действует, то есть чем выше организация тела, тем выше духовное сознание.

Решение психофизической проблемы в духе параллелизма внутренне противоречиво: с одной стороны, психическое и физическое признаются двумя разными по своей природе реальностями, с другой — находящимися друг с другом в «одной упряжке», в некотором согласии, только в материалистическом варианте психофизического параллелизма психическое есть «тень» физических процессов, в идеалистическом варианте — в определенном смысле наоборот.

Источник